Жесткое задержание подозреваемых в мошенничестве
Преступное сообщество «экспроприировало» имущество столичных коммерческих фирм, превращая его в «вещественные доказательства»
Герои «Иронии судьбы» Женя и Надя сетовали, что их профессии – врач и учитель – не самые высокооплачиваемые. В наше время некоторые недоучившиеся врачи и учителя могут ворочать миллионами. Именно они, а не профессиональные юристы, придумали, как можно использовать поправку в Уголовно-процессуальном кодексе РФ о возможности продажи вещественных доказательств. Сейчас Московская городская прокуратура закончила расследование уникального уголовного дела о хищении в особо крупных размерах путем мошенничества имущества коммерческих организаций Москвы и области, совершенного организованным преступным сообществом (ОПС), костяк которого составляли прокуроры и сотрудники милиции.
Узаконенный бепредел
Сыщики Главного управления (ГУ) МВД РФ по ЦФО установили, что преступное сообщество начало действовать еще в 2000 году, но в уголовное дело вошли лишь несколько эпизодов – и только за первое полугодие 2007 года. Для следователей Управления по расследованию преступлений в сфере экономики и должностных преступлений Московской городской прокуратуры это дело стало делом чести, ведь по оперативным данным на развал его было выделено 5 миллионов долларов.
Борис Лисагор – мозговой центр организованного преступного сообщества. Кроме смекалки, он обладал мощными связями в прокуратуре и милиции
Мозговым центром сообщества был некий Борис Лисагор. Неработающий 43-летний уроженец Волгограда когда-то возглавлял психоневрологический диспансер. Кроме находчивости и смекалки, Лисагор обладал мощными связями в прокуратуре и милиции. Другой руководитель сообщества – недоучившийся педагог Роман Чубатов, 1967 года рождения, в свое время работал учителем географии. Когда он приехал из Омска в Москву, чтобы заняться бизнесом, у него не было даже мобильного телефона. Один из свидетелей, знающий его с 2001 года, рассказал, как тот постоянно брал у него взаймы деньги для «развития бизнеса». Бизнес, судя по всему, пошел хорошо – Чубатов купил автомобиль «Линкольн-Навигатор» стоимостью более 100 тысяч долларов, квартиру, стал генеральным
Роман Чубатов – еще один руководитель сообщества, недоучившийся педагог. Он был генеральным директором ООО «Стелс» и владел несколькими складами, на которые свозили «конфискованный» товар
директором ООО «Стелс» и владел несколькими складами. У него в подчинении появились собственные работники, и он тоже оброс нужными связями. Весной 2006 года Чубатов познакомился с Валерием Самойловым, который на тот момент занимал должность прокурора СЗАО Москвы. Их сблизило то, что оба родом из Омска. Трудно сказать, предполагал ли прокурор СЗАО Валерий Самойлов, какую хорошую прибавку к пенсии обеспечит ему земляк Роман Чубатов. Начиналось все почти невинно. Когда они только что познакомились, Чубатов дарил ему мобильные телефоны и ноутбуки из числа вещдоков, изъятых по уголовным делам. Деньги с прокурора, по его признанию, брать было неловко. В дальнейшем в качестве гонораров вручались уже сотни тысяч долларов.
И Лисагор, и Чубатов хорошо знали тушинского прокурора Бориса Нерсесяна. Причем Лисагор – настолько хорошо, что мог даже орать на него в присутствии других людей.
В компанию также входил неработающий Артур Чижук. Этот
Познакомившись с прокурором СЗАО города Москвы Валерием Самойловым (вверху), Роман Чубатов сначала дарил ему изъятые мобильные телефоны и ноутбуки. В дальнейшем в качестве гонораров за услуги Самойлову вручались уже сотни тысяч (в центре). И не только ему: в квартире тушинского прокурора Бориса Нерсесяна (внизу) все сверкало золотом. Сам Нерсесян, пока полгода согласовывался его арест, скрылся от следствия
«свободный художник» через связи в правоохранительных органах искал приостановленные уголовные дела, возбужденные по факту контрабанды. В этом ему активно помогал тушинский прокурор. Еще два соучастника – Константин Давыдов, менеджер в фирме Чубатова, и неработающий Алексей Коренских подбирали склады с дорогими товарами, пользующимися спросом, которые можно было «пристегнуть» к уголовному делу. Никого не волновало, что владевшая складом фирма никакого отношения ни к какому уголовному делу не имела. При помощи своих людей в милиции составлялись оперативные документы о том, что именно этот склад стал «приютом» контрабандного товара. Следующий этап – фальсифицировались документы, указывающие на «причастность» фирмы к уголовному делу.
Коренских и Давыдов подкидывали их жертвам, а «свои» прокуроры готовили постановления о проведении обыска и наложении ареста, а затем – о реализации «вещдоков» через Российский фонд федерального имущества (РФФИ). Склад опечатывали. Содержимое как вещдоки вывозили на склады, принадлежащие Чубатову. Хозяева товара начинали жаловаться на беззаконие. Поскольку жертвы, как правило, выбирались в одном районе, все жалобы поступали к Нерсесяну, но он их блокировал. Затем «свои» эксперты оценивали товар в десятки раз дешевле, чем он стоил на самом деле. В итоге его продавали по реальной рыночной цене, а разницу клали себе в карман. Доходы от таких операций составляли несколько миллионов долларов. Такова схема.
Наезд на Ивана Сусанина
А вот как выглядят конкретные эпизоды, вошедшие в уголовное дело. В январе 2007 года Алексей Коренских по поручению Чубатова и Лисагора подобрал две коммерческие организации – ООО «Гейзер» и ООО «Фазар», на чьих складах хранилась импортная бытовая кухонная техника. Некоторое время он вел наблюдение за складом на улице Ивана Сусанина, собирал информацию об ассортименте и объеме товара. Лисагор и Чубатов, проанализировав ее, сделали прокурору СЗАО Валерию Самойлову предложение, от которого тот не мог отказаться. Самойлов, в свою очередь, обратился к Сергею Рябухе, заместителю начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП) УВД по СЗАО Москвы – тот был зависим от прокурора и тоже отказаться не мог. Рябуха обратился к своему сослуживцу Сергею Володину, долго работавшему в органах внутренних дел и прекрасно знающему, как производится изъятие имущества по уголовным делам. Осталось привязать ООО «Фазар» и ООО «Гейзер» к контрабандной деятельности других организаций, расследуемой по уголовному делу №374269.
Для этого начальник 3-й оперативно-розыскной части (ОРЧ) УВД по СЗАО Москвы Сергей Володин сфальсифицировал материалы оперативно-розыскной деятельности: составил задание для агента, потом – сообщение от агента, на основе которого подготовил рапорт о том, что обе фирмы занимаются контрабандой. Как только документы были готовы, Рябуха и Володин встретились с Борисом Нерсесяном и обсудили дальнейшие действия.
Сначала нужно было подбросить на склад ООО «Фазар» и ООО «Гейзер», что на улице Ивана Сусанина, документы и счета, а также поддельные печати фирм, реально когда-то проходивших по уголовному делу №374269. Далее в дело вступил еще один соучастник – заместитель начальника 1-й ОРЧ при ОБЭП УВД по СЗАО Владимир Лукьянов. Получив через Лисагора сфальсифицированные Рябухой документы, он передал их Алексею Коренских и подчиненному Чубатова Андрею Стефановскому. Те подбрасывают документы на склад «Фазара» и «Гейзера». По поручению Нерсесяна старший следователь Тушинской межрайонной прокуратуры Павел Кирилин выносит постановление о производстве обыска на этих складах по улице Ивана Сусанина. После окончания обыска склады опечатывают.
Но сообщникам как можно быстрее нужно вывезти бытовую технику! Тогда один из подельников тайно срывает пломбу с опечатанных дверей. На следующий день сотрудники ОБЭП составляют акт об этом «ЧП», и Рябуха распоряжается вывезти арестованное имущество на склад ООО «Экон плюс» (якобы для сохранности). В это время Кирилин составляет рапорт на имя Нерсесяна, что сотрудники ОБЭП УВД по СЗАО Москвы не в состоянии обеспечить сохранность этого товара. С 1 по 4 марта 2007 года вся кухонная техника фирм «Фазар» и «Гейзер» была перевезена на склад «Экон плюс».
В то же время Чубатов и Лисагор через Артура Чижука вышли на Наталью Гегечкори, руководителя отдела оценки движимого и недвижимого имущества ООО «Экспертиза собственности». Ей предъявили постановление о проведении экспертизы, подписанное следователем Тушинской прокуратуры Павлом Кирилиным, и предложили составить экспертное заключение с указанием в десятки раз заниженной стоимости изъятой техники. И она успешно с этим справляется. Не выезжая на склад и не осматривая товар, Наталья Гегечкори мгновенно оценивает его как битый: примерно в 10 процентов от рыночной стоимости. За каждую экспертизу, как доказано следствием, она получает от Чубатова и Лисагора 20 тысяч долларов, а Чижук , как посредник, – 10 тысяч долларов.
Затем генеральный директор ООО «Экон плюс», вдохновленный Чубатовым, обращается к следователю Кирилину с просьбой рассмотреть вопрос о реализации товара, который у него уже нет возможности хранить на своем складе. Тот, используя материалы сфальсифицированного уголовного дела о контрабанде, выносит постановление о признании изъятого имущества вещественными доказательствами по уголовному делу №374269 и о передаче его для реализации в РФФИ. При этом указывается не реальная, а многократно заниженная Н. Гегечкори стоимость техники.
Но ограбленные владельцы кухонной техники начали жаловаться. 22 марта в Тушинскую прокуратуру пришло обращение депутата Госдумы А.Агеева в защиту законных интересов ООО «Фазар» с требованием передать уголовное дело о контрабанде в прокуратуру города Москвы для проверки. И тогда перепуганный Борис Нерсесян вынужден был вынести постановление об отмене постановления следователя Кирилина о реализации вещдоков. Правда, владельцам вернули не всю технику, поскольку большая часть ее уже была продана.
Лисагор, узнавший об этом от прокурора Самойлова, координировавшего действия сообщников, наносит контрудар. Он организует подложное письмо якобы от директора ООО «Экон плюс» на имя другого депутата А.Сизова, с жалобой на следователя Кирилина, обязавшего вернуть товар «Фазару». Через неустановленного соучастника из Московской городской прокуратуры ее руководству передают поддельный запрос депутата А. Сизова с просьбой рассмотреть эту жалобу. Заместитель прокурора города А. Григорьев дал указание Б.Нерсесяну еще раз изучить документы уголовного дела и «принять законное решение в отношении изъятого имущества». Но тушинский прокурор вновь постановляет передать технику для реализации.
Руководство РФФИ дает поручение ООО «Экон плюс» продать товар, оцененный в 12 млн рублей при реальной цене более 148 млн рублей. Директор ООО «Стелс» Чубатов покупает технику в «Экон плюс» по стоимости, указанной в документах, а реализует по рыночной цене через свои торговые точки.
По такой же накатанной схеме подельники действовали и в апреле 2007 года на складе компьютерной техники, принадлежавшем ООО «Компоненты и системы». Эксперт Гегечкори оценила изъятое в 42 млн 41 тыс. 609 рублей, в то время как реальная стоимость компьютеров составляла 210 млн 415 тыс. 410 рублей.
Через месяц Коренских и Давыдов доложили Чубатову о складах в Московской области, где хранилась импортная спортивная одежда и обувь. Склады принадлежали ООО «Спорт Хаус» и ООО «Вектор». Действуя по отработанному плану, сообщники, как доказано следствием, похитили у ООО «Спорт Хаус» имущество на 162 млн 351 тыс. 662 рубля, а у «Вектора» – на 294 млн 716 тыс. 654 рубля.
В целом доход от «экспроприации» имущества только у 5 фирм, о которых идет речь в уголовном деле, составил более 550 миллионов рублей.
Лисагор, получивший 1 миллион долларов за реализацию товаров со склада фирм «Фазар» и «Гейзер», распределил его между тушинским прокурором Нерсесяном и следователем Кирилиным, сотрудниками ОБЭП и чиновниками РФФИ. Последние, кстати, ушли от ответственности: их вину доказать не удалось. Это ведомство в мае прошлого года расформировали и теперь продажу изъятых вещдоков курирует Минимущества.
И хотя деньги в общак преступного сообщества поступали через Чубатова, именно Борис Лисагор – основной организатор, который решал все и распределял доходы и расходы на взятки, о чем свидетельствуют фонограммы телефонных переговоров.
Телефонный разговор А. Чижука и Р. Чубатова 28.05.2007 года:
Чижук: Мне еще двадцатка нужна (20 тысяч долларов США. – Л.К.)
Чубатов: Я сейчас не знаю, чем вам помогать. Меня Боря оседлал по полной программе. И туда, говорит, много надо, и меня не подводи…
Чижук: Я с ним согласовал этот вопрос (говорят о Лисагоре. – Л.К.)
Чубатов: Что ты хочешь, чтобы я ему сегодня меньше передал? Ты знаешь, как он будет визжать… Боря в некоторые вещи раньше нос свой не совал, не знает, как они делаются. Командовать-то легко.
Между собой подельники называли Бориса Лисагора «Барином», которого уличали в нечистоплотности. Когда прокурор Самойлов попросил выделить для следователя Кириллина 50 тысяч долларов, Чубатов сказал, что уже отдал Лисагору один миллион. Самойлов заверил Чубатова, что Кириллин не получил ни копейки, «а он – хороший парень, его жалко».
В нечистоплотности был уличен и тушинский прокурор Нерсесян. Чубатов однажды услышал, как Лисагор по телефону жалуется кому-то: «Этот Нарцисс (так для конспирации подельники называли Нерсесяна. – Л.К.) кинул обэповца Рябуху на восьмидесятку, и мне пришлось погасить». Позже Лисагор публично наорал на Нерсесяна, обвинив его в том, что он «кинул» Рябуху уже на 90 тысяч долларов.
Но внакладе не оставался никто. «Гонорары» получали все работники милиции, участвовавшие в операции, хотя большинство из них не знало о том, что изъятие товара противозаконно. Делились и с РФФИ, и с людьми из ФСБ и городской прокуратуры. Но к ответственности никто из них пока не привлечен.
Из депо прямиком в тупик
Преступное сообщество – обвинение предъявлено 16 соучастникам – действовало по всем правилам мафиозной структуры: тщательно конспирировалось. Каждый имел по 20-30 мобильных телефонов, предназначенных для переговоров с единственным абонентом.
Телефонные переговоры между участниками ОПС особенно активизировались, когда поступила информация, что за их махинации взялись на Шаболовке, 6 – в ГУ по ЦФО МВД РФ и Московской городской прокуратуре. Удивительно, но «вопросы» решал не прокурор Нерсесян, а его друг Лисагор. Мосгорпрокуратуру они по телефону называли «трамвайными путями», поскольку ее здание на Новокузнецкой расположено именно у трамвайных путей. Иногда обозначали ее, как «депо», а Генеральную прокуратуру РФ, как «головное депо» или просто «головная». «Нашей» Нерсесян называл Тушинскую прокуратуру, а «наша главная» – Хорошевскую. Иногда Тушинскую называли «базой».
Судя по телефонным переговорам, которые прослушивались с санкции суда, Лисагор развил бурную деятельность.
8 мая 2007 года. 17 часов 31 минута:
Нерсесян: Как вообще?..
Лисагор: Да вроде ничего.
Нерсесян: По трамвайным путям?
Лисагор: Сейчас еду в трамвайные пути. В этом фонде дурацком (РФФИ – Л.К.) целый день провел.
Нерсесян: Хотя бы «пробить» ситуацию, знать, что, где и как.
Лисагор: Выдержим, я думаю, Борь.
(Далее Лисагор обещает через свои коррумпированные связи в Мосгорпрокуратуре выяснить информацию о проверке их деятельности.)
15 мая 2007 года. 18 часов 21 минута.
Нерсесян: Как дела?
Лисагор: Тружусь потихонечку. Был в городе, пока данных нет (под «городом» имеется в виду прокуратура Москвы).
18 мая Лисагор сообщил Нерсесяну, что проверка продлена до 29 мая 2007 года и его люди «вышли с предложением». Собеседники предполагают, что ситуация не серьезная и проверка будет формальной. Затем обсуждают поведение Самойлова, возмущаются, что он, получая все, ничем им не помогает, оставаясь в фаворе, для чего, по их мнению, высшего образования не требуется. Лисагор и Нерсесян говорят, что его надо привлечь к переговорам в Московской прокуратуре, где у того, по их сведениям, есть связи.
21 мая Нерсесян сообщил Лисагору, что следователь Кирилин – его они называют Пашей – был в управлении по расследованию преступлений в сфере экономики и должностных преступлений Московской прокуратуры, которое и проводит проверку. Ситуация очень плохая. Паша нервничает.
С 25-го по 29 мая Лисагор и Нерсесян обсуждали проводимую проверку, говорили о готовящемся представлении в суд на возбуждение уголовного дела, искали выход и возможность через свои связи в Генпрокуратуре РФ повлиять на «московскую» или, если не получится, то «было бы хорошо, чтобы «головное депо» забрало дело к себе».
Лисагор: Вот я подъехал в головное депо, но человека не застал.
Нерсесян: Ты меня держи в курсе. Младший коллега (имеется в виду следователь Кирилин) волнуется.
Лисагор: Мы же договорились. Друг друга в беде не бросают.
Нерсесян: Да, «наша служба и опасна и трудна».
29 мая 2007 год. 12 часов 15 минут.
Нерсесян: Вчера эта бумага (представление в суд) находилась у верховного главнокомандующего (генерального прокурора РФ – Л.К).
Лисагор: Я тут в депо (городская прокуратура) полтора часа торчал. Там закрыта эта ситуация, никто ничего не знает.
Золото – в унитаз
Связи не помогли. Начались обыски и аресты. Пока полгода согласовывался арест тушинского прокурора Бориса Нерсесяна, он не стал испытывать судьбу и скрылся. Правда, обыск у него провели, и результаты поразили даже видавших виды оперативников. В квартире прокурора все сверкало золотом – золотые краны в ванной, золотой унитаз, многочисленные золотые украшения. Из золота был сделан и прокурорский значок с гербом РФ. При этом самому Нерсесяну, согласно документам, принадлежала всего лишь квартира на бульваре Яна Райниса, зато его жене Карине – пятикомнатная квартира в подмосковной Лобне, земельный участок в Солнечногорском районе, автомобили «Тойота» модели «Ленд-Крузер» 2006 года и 2000 года выпусков и «Ниссан-Патрол». Суммы на сберкнижках, также принадлежащих жене, – 243 тысячи, 279 тысяч рублей, а также 2 тысячи долларов особенно воображение не поражают.
Бывший прокурор Валерий Самойлов трепета по отношению к золотым изделиям не испытывал. Зато в собственности четы Самойловых находилось 6 московских квартир, а также жилой дом площадью более 400 кв. метров и участок в 16,5 тысяч кв. метров в Мытищинском районе стоимостью около 58 миллионов рублей. Жена Самойлова владела двумя машинами марки «Ниссан». В квартире бывшего прокурора обнаружено 550 тысяч рублей и 43 тысячи долларов, а также оформленный на его имя договор банковского вклада в ОАО «Банк Москвы» на сумму 9 тысяч 500 долларов и о внесении на этот счет еще 15 тысяч долларов. Обнаружены также другие банковские документы на его имя: на
50 тысяч долларов, на 2 тысячи долларов и 65 тысяч рублей. На счетах жены Самойлова в «Банке Москвы» хранилось более 95 тысяч долларов. Была и доверенность на право мужа распоряжаться этими деньгами.
Интересно, что по сообщению налоговой службы о доходах четы Самойловых сам прокурор за 2007 год заработал три тысячи 971 рубль, а за 2006-й – 424 тысячи 694 рубля, за 2005 год – 498 тысяч рублей. Не была миллионершей и жена бывшего прокурора, которая за 2006 год получила почти 39 тысяч рублей, правда, в 2007 году ей посчастливилось заработать 459 тысяч рублей. Трудно поверить, что все принадлежащее им имущество нажито «непосильным трудом».
Борис Лисагор больше, чем золото и недвижимость, любил автомобили. На его имя было зарегистрировано 6 иномарок – «Джип-Гранд Чероки», «Фольксваген-Каравелла», «БМВ», «БМВХ5», два «Фолькс-вагена». Жена Лисагора владеет «Рендж-Ровером» и «Бентли». Ей также принадлежит огромная квартира на Большой Молчановке. А в собственности Лисагора – мозгового центра ОПС – всего лишь полквартиры, но зато тоже в районе Арбата. На жену также записаны дом и участок в Электрогорске Московской области.
Но особо важный интерес для следствия имели записи, изъятые у Лисагора и Чубатова, в которых в завуалированной форме обозначено, кто сколько за и что получил. Среди персонажей – «помощники» в городской прокуратуре, РФФИ, ФСБ, Военной прокуратуре, МВД… В общем, компания несостоявшегося врача и недоучившегося учителя опутала всю Москву. Именно поэтому сотрудники Управления по расследованию преступлений в сфере экономики и должностных преступлений Московской прокуратуры и оперативники ГУ МВД РФ по ЦФО испытали на себе небывалый прессинг, но дело до суда довели.
Будем надеяться, что в составе суда не окажется не выявленных следствием соучастников.